ARCHITEON.INFO

Серия статей из книги "Consensus Design. Socially inclusive process", Christopher Day and Rosie Parnell. Copyright © 2003, перевод Марии Гончар.

СООБЩЕСТВО и ИГРОКИ. ВЫЖИВАНИЕ ИЗМЕНЯЕТСЯ 

Места меняются. История большинства городов является одним из органических изменений – в основном небольших изменений, но в постоянном изобилии изменений. До недавнего времени, почти все изменения были сгенерированы местными обстоятельствами, лишь изредка перемешивающимися с большими изменениями, происходящими от внешних источников. Приход железной дороги, строительство объездных дорог, автомагистралей или вынесенных за черту города супермаркетов привнесли социальное, экономическое и физическое реструктурирование. Такие изменения часто находятся за пределами поглощающей способности органического континуума – так же, как здания или деятельность, изменяющие лицо города или района. Сообщества могут жаждать генераторов занятости, но если они слишком большие, то они становятся социальным и экологическим вывихом.

Люди могут быть адаптированы, но только в адаптации.

Изменение является захватывающим, если вы молоды и чувствуете ограничение клаустрофобного настоящего или вы смотрите с оптимизмом на новое разворачивающееся будущее.

Но это не страшно, если вы пытаетесь повесить на резьбу быстро исчезающий мир, образ жизни, память о прошлом, признательность (даже если только ностальгическое), о том как все было.

Это факт жизни, что сообщества, промышленность и места растут или приходят в упадок.

Иногда рост и снижение работают тонко, органически изменяют места, иногда самые главные. Будут ли они травматическими или выгодными? Может ли быть управляемым направление или процесс? И кем?

Существует растущие понимания того, что здоровые изменения зависят гораздо больше от того, что правительство или совет по планированию и предприниматели финансируют.

Успешное планирование должно включать разнообразие заинтересованных сторон: «Игроки» и «Сообщество», которые живут и работаю вместе.

Участие означает больше, чем просто устранение озвученных беспокойств на открытых заседаниях. Но игроки, которые надеются увидеть преимущества, и сообщество, которое страшится перемен, могут легко иметь полярные позиции;

одни будут стремится к эксплуататорской верстке, другие к окостенелой ностальгии.

Игроки и сообщества видят вещи по-разному, но за исключением случаев, где цели совершенно противоположные – например, как ядерные отходы и жизнь сообщества – противостояние редко служит любой из сторон.

Между хорошо отработанной стратегией игроков, и разрозненной но эмоционально нагруженной идеей сообщества, между потребностями общества в целом и места, где все это будет происходить, мы должны каким-то образом найти точки соприкосновения.

Один из путей заключается на 80%  в прояснении надежды и страхов – на него соглашается большинство людей, и на оставшиеся 20% споры и компромиссы.  Другой путь, в шаге назад до сложившихся целей,  в направлении достижения консенсуса. Поскольку это является лучшим способом для коммуникации с этими 20%  - этот маршрут я и практикую.

Сообщество и не входящие в сообщество.

Мы не можем пойти очень далеко в примирении игроков и сообщества, не зная, что мы подразумеваем под «сообществом».  В настоящее время, многие люди даже не разговаривают с соседями. В таких «сообществах» нет общности.  В действительности нет претензий к понятийному понятию, для конструктивности сообщество имеет много слоев, переплетающих узы и упругую сеть множественных отношений.

Тем не менее,  когда большие изменения неизбежны в окрестностях, все будет зависеть именно от них.

В этом смысле все иноплеменники, которые живут рядом с друг другом являются сообществом.

 Навыки посредничества

Сообщество как место – по существу образовано прошлым. Вот почему новые города имеют потребность в одном или более поколении для того, чтобы социально «успокоится». Вы знаете – и верите – людям, потому что вы встречали их, знали их, слышали о них – и все в прошедшем времени. И все тоже самое относится и к местам.

Социальные места не обязательно остаются социальными. Валлийские горные долины – это линейные пункты и многие деревни – просто длинные одинокие улицы. Поколение назад, почти каждый человек проходил мимо соседской двери по дороге на работу. С закрытием шахт, нет никакого товарищества на работе – и на самом деле никакой работы – и улицы, являются только местом для езды. Прошлые формы, даже социальные формы, не обязательно удовлетворяют социальную жизнь.

Как и сообщества ни остаются такими же и люди. Население сдвигается быстрее и быстрее. Полвека назад многие сельские жители проводили большую часть своей жизни в том же приходе, и никогда не путешествовали за пределы городского рынка. Сейчас вам повезло, если вы смогли найти работу так близко. Большинство промышленных городов наполнены иммигрантами – и все большим числом лиц, ищущих убежище со всего мира. В Лондоне (по состоянию на 1999 год) использовалось 93 языка для общения. Иммигранты приносят свои собственные религии, культурные модели, продукты питания и иногда одежду.

Глобальное влияние также приносит новую еду и тенденции в одежде. Где были гамбургеры и пиццерии до Второй мировой войны?

Это не является фиксированным сообществом.

Глобальная личная мобильность привносит глобалистские потоки в приходское общество намного чаще, чем это общество готово признать свою ограниченность.

Это приносит фантастические богатства, - но и личностную угрозу для тех, кто смотрит в прошлое своей самобытности. Двадцать первый век, в этом отношении, очень «новый мир». Но никогда не будет социальной гармонии пока распространение взаимно недоверчивых подгруп будет агрессивно оборонительно в том, что они разительно отличны.

Социальная гармония зависит от основы, где разнообразие можно рассматривать как обогащение.

Эта структура является краеугольным камнем сообщества. Одна из его ключевых опор это место. Сообщество и место развиваются, иногда быстрее, чем мы можем выбирать, но сохраняя некую стабильность через чувство континуума. Континиум хрупок – слишком широкое изменение и он погружен. Это зависит от уверенности в прочности места – зная, что есть, чего ожидать. Он также зависит от памяти – со всеми значениями этого слоя над местом.

Будучи сформированным прошлым, сообщества и места находятся под угрозой изменения.

Не удивительно, что сообщества, как правило, боятся перемен. Особенно, если они не просили об этом. Но места все равно изменятся.

Часто, как столько старые формирующиеся паттерны снижаются и возникают новые, эти изменения набирают больше оборотов, финансирования и влияния внешних источников.

Как конфликт между страхами изменений и их неизбежностью может быть решен?

ИГРОКИ

"Игроки" – это те, кто заинтересован в изменениях.

Они видят будущее как возможность, что-то сформированное по их индивидуальным устремлениям, а не по непрерывным потокам континиума.

Они ожидают изменений, в изменениях – если они направлены – можно реализовать потенциальные возможности, скрытые в месте.

Для многих игроков, развитие-изменение – это все про надежду.

Эти надежды уже однако обрели форму.

Каждый игрок стремится иметь конкретные, часто эгоистичные, прибыли в уме и идеи, чтобы достичь их.

Озвучивания этих идей, которые могут быть идеей одного человека для развития прогресса, редко устраивает всех остальных.

Финансирование от далеких игроков выкачивает прибыль из сообщества обратно к источнику. Локальное финасирвоание стремится к циркуляции внутри локальной контактной сети.

Так как же могут индивидуально проведенные стремления отклонятся от службы общества в целом?

2013 © Мария Гончар,  визуальный и медиа художник, куратор проекта "Креативные города Украины", куратор актуального искусства и социокультурных проектов, архитектор-урбанист, член союза журналистов Украины).

https://www.facebook.com/pages/Creative-cities-of-Ukraine/531939306845022

https://www.facebook.com/masha.gonchar